Введение (Introduction). Негативные процессы, связанные с глобализаций и трансформацией современного общества, обуславливают увеличение рисков виктимизации среди представителей разных возрастных и социальных слоев, в том числе, молодежи. В последние десятилетия увеличилось число реальных и виртуальных сфер, в которых человек может стать жертвой преступлений, включая телефонные мошенничества, кибербуллинг (Бочавер, Хломов, 2014; Мешкова, Кудрявцев, Ениколопов, 2022; Мишина, Воробъева, 2020; Camacho et al., 2024; Worsley, McIntyre, Corcoran, 2019) и пр. Проблема девиктимизации − снижения вероятности проявлять поведение, отклоняющееся от норм безопасности и становиться жертвой – связана с изучением факторов, способствующих или препятствующих виктимизации в разных возрастах (Андронникова, 2015). Среди факторов, определяющих процесс виктимизации, широко исследуются психофизиологические и индивидуально-психологические предпосылки такие как особенности самооценки и эмпатии, субъектность, тревожность, внешний локус контроля, склонность к социальной изоляции (Андронникова, 2005; Мишина, Воробьёва, 2020 и др.). Изучаются факторы социально-психологического воздействия − влияние социокультурного и социально-экономического статуса, виктимизация общества, воздействие средств массовой информации, гендерные особенности жертв, неблагоприятная профессиональная среда для работающих и неблагоприятная педагогическая среда для учащихся (Андронникова, 2005; Баева, Семикин, 2005; Гришина, 2021; Khoury-Kassabri et al., 2004; Worsley, McIntyre, Corcoran, 2019 и др.). Отдельную группу составляют исследования роли семейного фактора виктимизации, включающие роль неблагополучных моделей воспитания, психопатологии членов семьи, нарушений эмоционального климата в семье, наличия моделей жертвенного поведения родителей, физического насилия, алкоголизации, супружеских конфликтов и т.п. (Белинская, Волкова, 2018; Гришина, 2019; Одинцова, 2012; Реан, 2015; Ward et al., 2018; Khoury-Kassabri et al., 2004 и др.). Ряд исследований указывают на роль отношений ненадежной привязанности в формировании склонности к виктимному поведению у детей и подростков (Жихарева, 2018; Ward et al., 2018). Тем не менее, необходимо отметить противоречивый характер результатов разных исследований в этой сфере – часть авторов не обнаружили связи между качеством привязанности и склонностью к виктимности (например, Monks, Smith, Swettenham, 2005). Отмечается буферная роль участия родителей в жизни ребенка и роль благополучных внутрисемейных отношений в виктимизации детей и подростков (Реан, 2015; Солдатова, Рассказова, 2013; Aceves, Cookston, 2007; Duggins et al., 2016; Hong et al., 2024; Ledwell M., King, 2015; Worsley, McIntyre, Corcoran, 2018 и др.). Так, например, в исследовании Солдатовой и Рассказовой (2013) указывается на необходимость участия родителей в «сетевой» жизни ребенка для повышения его безопасности в интернете, рассматривается эффективность разных стратегий такого участия. В этом же ключе, в исследованиях с американскими респондентами подросткового возраста было показано влияние количества (Flannery, Williams, Vazsonyi, 1999; Hartinger-Saunders et al., 2012) и качества (Aceves, Cookston, 2007) общения подростков с родителями на степень их виктимизации. В другом эмпирическом исследовании, проведенном Джун Сун Хонга с коллегами (Hong et al., 2021; Hong et al., 2024) на выборке белых и цветных американских школьников, показали, что подростки, которые могли легко обсуждать любые темы с родителями, реже вовлекались в ситуации буллинга среди сверстников и реже носили оружие. Британские ученые, изучавшие факторы, снижающие негативное влияние кибербуллинга на психику школьников подросткового возраста (Worsley, McIntyre, Corcoran, 2018), пришли к выводу о том, что надежность привязанности к матери смягчала негативный психологический эффект кибербуллинга на подростков, а поддержка семьи оказалась наиболее сильным предиктором снижения стресса, переживаемого подростком в ситуации кибербуллинга. Известны также исследования, указывающие на роль благополучных отношений с друзьями и психологического климата в школе в профилактике виктимности и снижении последствий виктимного поведения (Duggins et al., 2016; Ho, 2022; Hong et al., 2021; Wang, Iannotti, Nansel, 2009; Worsley, McIntyre, Corcoran, 2018).

Большая часть упомянутых исследований посвящена подростковому возрасту, меньше известно исследований буферной роли социального окружения в склонности к виктимности в юношеском возрасте. Кроме того, мало изученным является вклад качества отношений с разными объектами привязанности и социальной поддержки разных сообществ (в частности, семейного и студенческого) в детерминацию устойчивости лиц юношеского возраста к виктимизации.

Целью нашего исследования стало изучение роли социальных связей и характера отношений привязанности в семье и студенческом сообществе в девиктимизации студенческой молодежи.

Нами был сформулированы следующие исследовательские вопросы:

Какова роль качества отношений студентов со сверстниками и родителями в негативной детерминации реализованной виктимности?

Какова роль качества отношений студентов со сверстниками и родителями в негативной детерминации склонности к разным типам виктимности?

Материалы и методы исследования (Methodology and methods). В нашем исследовании приняли участие 105 студентов вузов Барнаула и Владимира в возрасте от 17 до 25 лет (M = 20,11; SD = 1,69), из них девушки – 86%. Респондентам предлагалось на платформе Google Forms ответить на вопросы авторской социо-демографической анкеты, включившей сведения о возрасте, поле респондентов, составе семьи, а также четырех психодиагностических методик. Для оценки реализованной виктимности респондентов и склонности к разным типам виктимного поведения была использована «Методика исследования склонности к виктимному поведению» О.О. Андронниковой (2005), включающая шесть шкал (шкалу реализованной виктимности, позволяющую определить степень выраженности виктимизации, и пять шкал, раскрывающих специфику склонности к конкретному типу виктимного поведения: агрессивному, самоповреждающему/саморазрушающему, гиперсоциальному, зависимому /беспомощному, некритичному). Для оценки качества привязанности к матери, отцу и другу применялся «Опросник привязанности к родителям и сверстникам» Г. Армсдена и М. Гринберга в адаптации Сабельниковой, Каширского, Садовниковой (IPPA-Ru, 2023). Для оценки качества внутрисемейных отношений, являющихся ресурсом для благополучного развития ее членов, использовался «Опросник семейного социального капитала» (FSCQ – The Family Social Capital Questionnaire, Álvarez, et al., 2019 и пять пунктов из Resource Generator, Van der Gaag & Snijders, 2005), включающий шкалы: «Коммуникация», «Сплоченность», «Конфликт». Для оценки качества отношений со сверстниками в студенческом сообществе, являющихся ресурсом для благополучного развития его членов, применялся «Опросник студенческого социального капитала» (FSSC Family and Student Social Capital Questionnaire, Lau & Li 2011), включающий шкалы: «Общение», «Доверие», «Взаимопомощь».

Полученные данные были подвергнуты статистической обработке в программе JASP 0.17.2.1. Для выявления связей виктимности с привязанностью и социальным капиталом (семейным и студенческим) применялся корреляционный анализ (по К. Пирсону – в силу нормальности распределения переменных, участвующих в анализе). Для выяснения роли качества привязанности к родителям и сверстникам, качества отношений в семье и студенческом сообществе в структуре детерминации реализованной виктимности – множественный регрессионный анализ обратным пошаговым методом (MRA, Backward).

Результаты исследования и их обсуждение (Research results and Discussion). Согласно полученным данным, подавляющее большинство юношей и девушек, принявших участие в исследовании (83,75 %) имеют низкий уровень реализованной виктимности и нечасто попадают в трудные ситуации, неблагоприятные для их жизни и здоровья, что связано с умением их избегать или с овладением эффективными способами поведения в таких ситуациях, 13,75% респондентов отличаются средним и только 2,5% − высоким уровнем реализованной виктимности и часто попадают в ситуации, опасные для здоровья и жизни.

В табл. 1 приведены описательные статистики для переменных, участвовавших в анализе.

Статистически значимые связи между переменными, установленные на основе корреляционного анализа по К. Пирсону, отражены в табл. 2.

Согласно результатам, представленным в табл. 2, показатель реализованной виктимности статистически достоверно негативно связан с показателями надежности привязанности к матери, отцу и близкому другу. Причем более тесная связь отмечена с привязанностью к матери, чем с привязанностью к отцу и другу. Реализованная виктимность также оказалась негативно связанной с показателями семейного капитала, понимаемого нами как ресурс, основанный на качестве и количестве внутрисемейных связей, такими как коммуникация и сплоченность, и позитивно связанной с конфликтными отношениями в семье. Не было отмечено связи реализованной виктимности с показателями студенческого капитала, который понимается нами как ресурс, основанный на качестве и количестве отношений со сверстниками в студенческом сообществе. С показателями привязанности к матери связана склонность к четырем типам виктимности (агрессивному, самоповреждающему, зависимому, некритичному), с показателями привязанности к отцу – склонность к двум типам виктимности (агрессивному и зависимому), с показателями привязанности к другу связана склонность к трем типам виктимного поведения – агрессивному, самоповреждающему и зависимому. Показатели семейного социального капитала связаны со склонностью ко всем типам виктимного поведения, кроме инициативного, а студенческого социального капитала – только со склонностью к зависимому виктимному поведению. Склонность к инициативному типу виктимного поведения оказалась не связанной ни с одним из рассматриваемых показателей привязанности или социального капитала.

Детерминация реализованной виктимности юношей и девушек их социальными связями и привязанностью

Для изучения вклада привязанности к родителям и сверстникам и социальных связей в семье и студенческом сообществе в детерминацию реализованной виктимности студентов применялся множественный регрессионный анализ (MRA).

В табл. 3 представлены показатели статистической значимости регрессионной модели 1, в которой в качестве зависимой переменной выступила реализованная виктимность, а независимыми переменными – характеристики привязанности к матери (качество общения, доверие, отчуждение) к отцу (качество общения и доверие) и к другу (доверие); показатели семейного социального капитала – коммуникация, сплоченность, конфликт; общий показатель студенческого социального капитала.

Из табл. 3 видно, что коэффициент множественной корреляции R для расчетной модели оказался статистически значимым, поэтому данная модель может быть содержательно интерпретирована. Модель объясняет 36% дисперсии зависимой переменной (реализованная виктимность). Сравнение индекса RMSE (H₁) с эталонными значением и отношение Фишера позволили сделать вывод об удовлетворительном качестве модели.

Обратным пошаговым методом (Backward) в результате 7 итераций была получена итоговая модель, содержащая четыре независимых переменных из десяти предполагаемых предикторов – качество общения с матерью, доверие в отношениях с другом, сплоченность с членами семьи, конфликтные отношения в семье. Эти переменные вошли в уравнение со статистически значимыми регрессионными коэффициентами (табл.4). Конфликтность отношений в семье вошла в уравнение регрессии с положительной нагрузкой, демонстрируя прямое влияние на реализованную виктимность респондентов. Общение с матерью и доверительные отношения с другом, а также сплоченность семьи имеют в уравнении отрицательные коэффициенты, отражая влияние на виктимность студентов в качестве протектора. Показатели качества привязанности к отцу не выступили значимыми предикторами реализованной виктимности студентов.

Детерминация склонности юношей и девушек к разным типам виктимности

Для изучения вклада взаимоотношений респондентов в семье и со сверстниками в детерминацию их виктимности с помощью множественного регрессионного анализа (MRA) были построены четыре регрессионные модели, в которых в качестве зависимой переменной выступала склонность к одному из типов виктимного поведения − агрессивному, самоповреждающему/саморазрушающему, гиперсоциальному, зависимому /беспомощному или к некритичному, а в качестве независимых – переменные, проявившие при корреляционном анализе статистически достоверные связи с переменной, выступающей в регрессионной модели в качестве зависимой. В табл. 5 отражены результаты оценки качества полученных регрессионных моделей, в табл. 6 – значимость регрессионных коэффициентов итоговых моделей.

Статистические индексы, представленные в табл. 5, указывают на удовлетворительное качество рассматриваемых итоговых моделей и возможность их интерпретации.

Согласно табл. 6, значимыми негативными предикторами выраженности агрессивного типа виктимности оказались общение с другом, доверительные отношения с матерью и другом, а позитивными предикторами – отчуждение в отношениях с отцом; негативным предиктором выраженности самоповреждающего типа выступили доверительные отношения с другом, позитивным –конфликтные отношения в семье; позитивными предикторами зависимого типа оказались отчуждение в отношениях с матерью и конфликтные отношения в семье. Значимым позитивным предиктором выраженности некритичного типа выступили конфликтные отношения в семье, а сплоченность семьи – негативным.

Результаты исследования показали, что налаженная доверительная коммуникация с матерью, доверительные и взаимно безусловно принимающие отношения с другом, а также сплоченность семьи препятствуют реализованной виктимности, и, напротив, конфликтные отношения с членами семьи, способствуют ей. Эти результаты согласуются с исследованиями других авторов, указывающих на важность благополучия в отношениях с родителями (Солдатова, Рассказова, 2013; Aceves, Cookston, 2007) и важность коммуникации с ними (Hong et al. 2024; Ledwell, King, 2015) в профилактике виктимности детей и подростков, и сходны с результатами исследований зарубежных коллег с подростками, указывающими на связь неблагополучной привязанности к родителям с виктимизацией в среде сверстников (Ward et al., 2018) и с результатами исследований, свидетельствующими о связи стиля ненадежной привязанности студентов вузов с их подверженностью кибербуллингу (Bergersen, Varma, 2021).

Результаты нашего исследования указывают на то, что надежность привязанности к сверстникам, а именно, доверие в отношениях с другом, препятствует виктимизации в юношеском возрасте. Эти результаты соответствуют выводам, сделанным зарубежными авторами относительно обратной связи надежности привязанности к другу младших подростков Греции с их виктимностью (Kokkinos, 2012).

Отметим, что показатели привязанности к отцу не выступили значимыми предикторами реализованной виктимности респондентов.

Вопреки ожиданиям в нашем исследовании не было выявлено значимых связей особенностей студенческого социального капитала респондентов с выраженностью у них показателя «реализованная виктимность». Однако, это не означает, что полученные результаты отрицают позитивную роль студенческого социального капитала в благополучии студентов и в профилактике их виктимности, установленную в исследованиях других авторов (Duggins, et al., 2016); они лишь указывают на более существенную роль отношений привязанности с матерью и другом, и большую значимость семейного капитала в профилактике виктимности. Эта особенность заслуживает внимания учителей и психологов в работе с семьей обучающихся.

По данным настоящего исследования показатели семейного социального капитала, а также показатели привязанности к родителям и к другу выступают важными предикторами склонности студентов к отдельным видам виктимного поведения. В частности, конфликтные отношения в семье способствуют склонности к самоповреждающему, зависимому и некритичному виктимному поведению. Сплоченность семьи, напротив, является негативным предиктором склонности к некритичному виктимному поведению; это согласуется с результатами исследований других авторов, указывающих на большую социальную адаптированность и устойчивость к неблагоприятным воздействиям социальной среды субъектов из сплоченных семей, особенно, в такие сложные для них периоды, каким является переход к взрослости (Ye et al., 2021). Наше исследование также показало, что неблагополучный характер отношений привязанности с матерью во многом определяет склонность к нескольким видам виктимности – агрессивному, самоповреждающему и зависимому. Так, отсутствие доверия в отношениях с матерью способствует склонности к агрессивному типу виктимности, отстраненность – склонности к зависимому, а отсутствие интереса и понимания в общении – склонности к самоповреждающему поведению юношей и девушек. Отчуждение в отношениях с отцом выступило предиктором склонности к агрессивному виктимному поведению. Полученные данные согласуются с полученными ранее в других исследованиях (Kokkinos, 2012; Kõiv, 2012; Troy, Sroufe, 1987). Например, в экспериментальном исследовании с дошкольниками (Troy, Sroufe, 1987) было установлено, что к виктимизации в среде сверстников склонны дети с историей отстраненных отношений привязанности с матерью и не склонны представители надежного типа привязанности к матери. В исследовании с младшими подростками (Kokkinos, 2012) было показано, что наиболее значимыми предикторами виктимности являются ненадежность привязанности и восприятие своих родителей как отстраненных и отвергающих подростка.

Показатели надежности привязанности к сверстникам, по результатам исследования, имеют обратную связь со склонностью к агрессивному поведению (доверие и эмпатическое общение) и к самоповреждающему поведению (доверие).

Проведенное исследование имеет ряд ограничений. Во-первых, исследование не охватывает всего многообразия факторов, способствующих или препятствующих виктимизации юношей и девушек; оно включило лишь те, которые отвечали на поставленные исследовательские вопросы, направленные на выявление места особенностей привязанности к родителям и сверстникам и семейного и студенческого социального капитала в структуре детерминации виктимности юношей и девушек. Во-вторых, ограничением данного исследования является диспропорция в половом составе выборки, которую преимущественно составляют девушки (83%), что не позволило ни экстраполировать результаты на всех представителей юношества, ни выявить различия по полу в детерминации виктимности. В-третьих, исследование носило кросс-секционный характер и не позволило выявить связь изучаемых переменных с течением времени. Задачу для дальнейшей работы мы видим в достижении сбалансированности выборки по полу и проведении лонгитюдных исследований.

Заключение (Сonclusions). Склонность к виктимности, проявляющаяся в юношеском возрасте имеет причины, лежащие в раннем онтогенезе. К ним, относятся особенности ранних взаимоотношений субъекта с родителями и родительские воспитательные практики. В дальнейшем онтогенезе эти условия продолжают оказывать влияние на виктимность субъекта (Troy, Sroufe, 1987). Как показало исследование, несмотря на ведущую роль взаимоотношений со сверстниками в социальной ситуации юношеского возраста, социальное взаимодействие с родителями и, особенно, отношения привязанности с матерью, продолжают играть важную роль в профилактике склонности к виктимному поведению. Конфликтные отношения в семье являются значимыми предикторами виктимности, а доверительные отношения с матерью, и налаженная коммуникация в родительской семье, являются значимыми протекторами реализованной виктимности и склонности к отдельным видам виктимного поведения. Поскольку и дружеские, и семейные связи играют позитивную роль в профилактике виктимности, то целесообразно задействовать оба ресурса при разработке комплексных программ противодействия виктимизации молодежи. Психологическое сопровождение семей, особенно неблагополучных, на всех этапах онтогенеза – необходимое условие девиктимизации в обществе. В случаях, когда взаимодействие педагога и психолога с родительской семьей невозможно или затруднено, необходимо делать упор на создание условий для укрепления дружеских отношений со сверстниками.