Введение (Introduction). В последние десятилетия заметно активизировались усилия музыкантов-практиков, методистов и теоретиков в области теории музыкальной педагогики. Традиционно их интерес обращен на совершенствование процесса обучения. При этом в современных научных исследованиях в области музыкальной педагогики, методических статьях, учебной документации все чаще и чаще звучит термин «инновация»: инновационный процесс обучения, инновационная методика, инновационный технический прием и т.д. Еще несколько лет назад в подобных работах упоминались «эффективные» приемы обучения, «совершенствование» учебного процесса, результативная методика и т.д. Скажем, в Материалах международной научно-практической конференции «Современное музыкальное образование – 2003», в Санкт-Петербурге, в названиях более чем 100 докладов только один раз упоминается слово «инновации» (Современное, 2003). Спустя 21 год на такой же конференции «Современное музыкальное образование – 2024», слово «инновация» в названиях докладов, применялось в пять раз больше[1]. В этой связи возникает вопрос: «инновация» новый термин в музыкальной педагогике, имеющий специфическое, отличительное от схожих содержание или синоним совершенствования, эффективности, улучшения? Термины «инновация» и «совершенствование» однопорядковые или принципиально разные, в своих основаниях? К примеру. Е. Герман приводит «три значения: инновация, нововведение, новшество. Синонимами являются: инновация и нововведение» (Герман, 2018: 12). Значит, инновация – это не новшество. Каково же реальное содержание термина «инновация»? Для того, чтобы разобраться в тонкостях научного аппарата музыкальной педагогики, необходимо выявить сущность этой дефиниции в области научных исследований, в целом.

Анализ показал, что проблема определения содержания инновации, как термина, существует не только в музыкальной педагогике, но и в различных областях научных изысканий. Между тем, важнейшим условием успешного теоретического изучения объектов является не только наличие научного аппарата в исследованиях, но и его непротиворечивость. Это предполагает однозначность в понимании сущности каждого явления. В этом смысле «инновация», претендуя на научный термин, ставит перед исследователями сложнейшие вопросы, которые, как показала практика, не решаются десятилетиями. Это и понятно, сам термин оказывается настолько неопределенным в своем содержании, что допускает многовариантность толкования. В. Алексеев и А. Горовой так и пишут: «Проведя анализ некоторых дефиниций категории «инновация» различных авторов, можно сделать вывод, что, несмотря на довольно длительную историю существования и развития теории инноваций, мировое сообщество до сих пор не приняло однозначной и четкой трактовки категории «инновация» (Алексеев, 2021: 9).

Аналогичная ситуация складывается и в России. В частности, Г.Г. Азгальдов и А.В. Костин в своей статье приводят весьма многозначительный факт: «социологический опрос, проведенный ВЦИОМ, показал, что в России 47% толкуют этот термин по-разному, а 53% вообще не знают – что это такое» (Азгальдов, 2009). Разнообразие в понимании сущности одного и того же термина вряд ли будет способствовать успешности познания явлений и процессов, связанных с инновациями.

Справедливость выводов подтверждается многочисленными примерами, широко представленными в научной литературе. К примеру, Г. Менш отметил такое свойство инноваций, как обеспечение нужных результатов в конкуренции (Mensch, 1979), а П. Друкер причислил инновацию в качестве «стратегического преимущества для бизнеса» (Друкер, 2007: 290).

Помимо определений сущности инновации, рассматриваемой с позиции объекта исследования, предпринимаются попытки решить эту задачу на основе изучения генезиса «понимания инноваций», начиная от момента появления термина и вплоть до современных его трактовок. Так, в современной работе Ц. Цуй «Генезис понятия «инновация» (Цуй, 2024: 164), изданной в 2024 году, приводятся 11 дефиниций (Цуй, 2024: 61-62), сформулированных с 2000 по 2023 год. В результате их анализа автор пришел к выводу, что «под инновациями понимаются некоторые усовершенствования существующего продукта, что не тождественно изобретению. В качестве основных элементов проанализированных определений можно выделить новизну, улучшение и технологичность» (Цуй, 2024: 62). Подобное обобщение низводит понятие инновация в разряд модных в ХХ веке «рационализаторских предложений». Но тогда прорывные инновационные технологии, в рамках высказанного обобщения, таковыми не являются. Следовательно, выделенные исследователем свойства инновации никак не могут служить надежным показателем ее сущности. Они весьма абстрагированы от тех свойств, которые отражают ее системные качества, а значит не охватывают явление в его полноте. Учитывая сказанное, можно согласиться с утверждением Н. Михайловой, что «среди исследователей сохраняется множественность подходов к определению сущности инноваций» (Михайлова, 2019: 144).

Исследования в области музыкальной педагогики пока лишь подходят к проблеме оценки дефиниции «инновация». Но этот термин начинает входить в ее научный аппарат, который находится в стадии активного становления. Следовательно, любое действие, связанное с исследованиями инновационных процессов в музыкальной педагогике (да и не только), нужно начинать с определения содержания этого понятия, с описания присущих ему качеств.

Цель статьи заключается в установлении однозначного содержания термина «инновация», как важнейшего свойства научного аппарата исследования.

Методология и методы исследования (Methodology and Methods). Данная статья не предполагает углубленного методологического анализа исследуемого сложнейшего вопроса. Но для того, чтобы рассмотреть обучение музыканта с позиции инновационных преобразований, необходимо определиться, хотя бы в общих чертах, с содержанием понятия «инновация». Только в этом случае, как показала история музыкальной педагогики, можно будет избежать многих противоречий, часто служивших причиной серьезных ошибок в обосновании процесса воспитания музыкантов. Для проведения такого анализа важно определить основные, системные черты, которые являются стержневой основой дефиниции «инновация». Материалом послужили работы по философии, статьи, по определению понятия «инновация» в различных сферах деятельности человека. Методами исследования явились анализ материала, синтез, метод дедукции, восхождение от абстрактного к конкретному.

Научные результаты и дискуссия (Research Results and Discussion). Предварительно отметим, что сам термин «инновация» изначально применялся в сфере экономики. Еще в начале ХХ века американский экономист Й. Шумпетер в своих работах впервые упомянул инновацию как термин (Иващенко, 2021: 8). Это обозначение закрепилось и, в дальнейшем, развивалось и преобразовывалось в трудах, связанных с производством, экономикой. Позже в названии «инновация» стали отражаться многочисленные свойства процессов, которые также связывались с этим обозначением. Рассмотрим важнейшие из них.

Инновация от латинского «innovatio» − новшество, нововведение. То есть, это то, создавалось впервые, не было известно ранее. Это свойство инновации безоговорочно признается всеми исследователями. Оно является одним из системообразующих свойств этого явления.

Однако, само по себе наличие нового вряд ли окажется достаточным для понимания сути этого термина. Поэтому часто в определении инновации подчеркивается еще одно его принципиально необходимое свойство: полезность, выгода. «Под инновацией подразумевается объект, не просто внедренный в производство, а успешно внедренный и приносящий прибыль»[2]. «Полезность» является еще одним системно образующим свойством инновации. Но и такое дополнение не обеспечивает однозначность применяемого термина и требует серьезного уточнения. Оно заключается в понимании того, как оценивается «полезность»? Она должна выражаться в локально полезных результатах, или выводить на принципиально иные крупные достижения или рубежи?

Знакомство с многочисленной отечественной и зарубежной научной литературой позволило Г.Г. Азгальдову и А.В. Костину сделать обобщение: «на практике термином «инновация» обычно обозначают не просто нововведения, а такие нововведения, которые, в некотором смысле, являются прорывными, пионерными, открывающими новые возможности, иногда даже – революционными» (Азгальдов, 2009). Но тогда, если прибыль исчезающе мала или не будет получена по каким-либо иным причинам, то значит нет и инновации? А если через некоторое время нововведение начнет приносить прибыль, то оно автоматически превратится в инновацию? Следовательно, свойства, характеризующие «инновационность», находятся вне самого объекта, не определяются его сущностью. Подобные представления выводят термин «инновация» за пределы строгого научного анализа и вряд ли употребимы в таком виде в научных исследованиях.

Еще одним проблемным вопросом в определении дефиниции явилось ее широкое применение в связи с производством, с экономикой в целом. Инновация, отмечает Ю. Чуракова, − «это внедренное новшество, которое обеспечило рост эффективности процессов или качества продукции» (Чуракова, 2024). Помимо обращения к сфере производства, в этом определении есть еще один нюанс. Обратим внимание, что инновация здесь выступает не только как новшество, но, прежде всего, как «внедренное» новшество. В этом же ключе воспринимаются и многие другие определения. К примеру: «В мировой экономической литературе «инновация» интерпретируется как превращение потенциального научно-технического прогресса в реальный, воплощающийся в новых продуктах и технологиях»[3]. Но тогда логично вытекает следующий вывод: теоретическая разработка получения инновационного продукта, строго говоря, сама по себе, инновацией не является. А.М. Вилинов в «Большой российской энциклопедии» так и пишет: инновация – это «конечный результат научно-технического или иного творчества, приводящего к существенному изменению жизнедеятельности человека, общества, природы» (Вилинов, 2017). Продолжая эту мысль, новым в инновации служит материальный результат, но никак не научная разработка, которая была использована для его получения. Подобный подход, провоцирует возникновение серьезного противоречия.

Чтобы исправить эту логическую ошибку, в некоторых трудах инновация рассматривалась в совокупности с другим термином: новшество. Под ним понимался «оформленный результат фундаментальных и прикладных исследований, разработок или экспериментальных работ в какой-либо сфере деятельности по повышению ее эффективности»[4]. Таким образом, наука, прикладная или фундаментальная, несмотря на ее очевидную связь с полученным результатом, по сути, отделялась от него, от того, что называлось инновацией, то есть, от «новизны».

Такое разделение вносит диссонанс в понимание термина «инновация». Понятно, что внедренный результат – это новшество; но и наука, подготовившая появление этого результата, – тоже новшество. Значит ли это, что между этими явлениями должно быть равенство? Согласно многим определениям, только внедренное в сферу производства может обладать качеством «новшества». Отсюда логичный вывод: без внедрения – нет новизны, а значит и сами научные теории новизной не обладают.

Истоки этого противоречия в том, что изначально «инновация» была самым тесным образом связана только с экономикой, с материальным производством. А так как в этом случае в сферу активного внимания попадает, прежде всего, именно то, что внедряется, то это новое, отличное от «старого», менее продуктивного, и становится критерием в оценке свойств инновации.

Тем не менее, постоянный интерес к «внедренческой» стороне явления постепенно вытесняет еще один процесс, связанный с научной разработкой будущего результата, с наукой в целом. Это разрушает системную организацию научного обоснования и собственно его внедрения в производство. Более того, подобное положение в сильнейшей степени ограничивает роль науки в сфере инновационной деятельности, сводя ее к вопросам технического порядка. В книге «Понятие инновации и ее характеристики» утверждается, что «Объектами инновационной деятельности является разработка техники и технологии предприятиями, находящимися независимо от организационно-правовой формы и формы собственности на территории страны»[5]. Другими словами, инновационная деятельность не может быть связана с социальной жизнью человека, не может проявляться в области педагогики, управления, в тех областях научного знания, которые не относятся к экономике.

Но жизненная практика свидетельствует, что с каждым годом роль науки в жизни человека, как и в экономике, неуклонно возрастает. Осмысление процессов создания будущей продукции, подготовки реализации задуманного в производство не только высветили роль науки в этой области, но и ее объективную значимость. Это привело к тому, что под инновацией стали подразумевать, в качестве основного свойства, не только внедрение в экономику, но и сам процесс подготовки к этому, то есть, научный поиск. Ю. Чуракова, описывая эту тенденцию, отмечает уже две стороны в понимании инноваций. «В первом случае – подчеркивает Ю. Чуракова, – под инновацией подразумевают конечный результат изменения продукта или технологии. … Во втором случае инновация рассматривается более широко — как процесс разработки и внедрения новых технологий» (Чуракова, 2024). Еще более определенно высказывается о роли науки в инновационных процессах А.В. Шавель. Он под инновациями понимает «внесение в разнообразные виды человеческой деятельности новых технологий, которые основываются на достижениях человеческого разума (научных открытиях, творческих идеях, изобретениях, или конструкторских разработках), повышающих результативность этой деятельности (Шавель, 2013: 5). Тесная связь инновации с наукой подчеркивается не только в научной, но и в современной учебной литературе. «Непременным свойством инновации является научно-техническая новизна»[6]. Так постепенно наука стала обретать статус «сущностного» компонента инновации.

Понятно, что в основе подобных рассуждений лежит представление о системной организации нововведений, в том числе и относящихся к инновационным, в которых определенное место принадлежит науке. С другой стороны, игнорирование или недооценка роли науки в инновационных процессах порождают серьезное противоречие. Ведь, если рассматривать изменение продукта или технологии детерминированное, скажем, внешними причинами (к примеру, в цех завезли новое, более совершенное оборудование), то роль науки в этой деятельности действительно минимальна. Но если требуется разработка и внедрение новых технологий, новых методов работы и т.д., то в этом случае наука становится сущностно необходимой.

Перечисленные в статье противоречия составляют лишь малую часть имеющихся. Нужно заметить, что современные исследования поражают многозначностью понимания термина «инновация». Масштаб этой проблемы прекрасно описывают
Г.Г. Азгальдов и А.В. Костин: «В литературе насчитываются сотни определений. Например, по признаку содержания или внутренней структуры выделяют инновации технические, экономические, организационные, управленческие и др. Выделяются такие признаки, как масштаб инноваций (глобальные и локальные); параметры жизненного цикла (выделение и анализ всех стадий и подстадий), закономерности процесса внедрения и т.п. Различные авторы, в основном зарубежные … трактуют это понятие в зависимости от объекта и предмета своего исследования» (Азгальдов, 2009). Понятно, что такое положение пагубно отражается на научном аппарате исследований, ставящих своей целью изучение инновационных процессов, наблюдаемых во всех сферах социальной и экономической жизни человека. Декларируя то или иное описание явления, нужно позаботься о том, чтобы оно было правильно воспринято и понято другими исследователями.

Отсюда возникала актуальная для методологии и теории научных исследований задача – найти такую дефиницию инновации, которая обладала качеством однозначного понимания ее содержания. А это станет возможным, если в ней будут отражаться сущностные признаки явления, обладающие внутренней непротиворечивостью и не вступающие в противоречия с описанием многочисленных свойств инновационных процессов, проявляемых в различных областях социально-экономической жизни человека. Именно тогда дефиниция и станет необходимым элементом научного аппарата. Весь вопрос в том, как это сделать, как среди многих дефиниций, огромного количества отражаемых ими свойств найти такую, которая была бы адекватна для любой из них?

Для решения этой проблемы, теоретики обратились к такому методу научного познания как индукция, то есть объективировали путь от частного к общему. В результате предметом исследования стали различные стороны инновационных процессов, которые могли быть обобщены в виде свойств, присущих инновации. С этой целью, Г.Г. Асгальдовым и А.В. Костиным были обозначены семь вопросов, ответы на которые давали надежду найти сущностные стороны термина «инновация» (Асгальдов, 2009).

Сам по себе каждый заданный вопрос представляет безусловный научный интерес и ответы на них, бесспорно, обогатят представления об этом явлении. Но проблема в том, что индуктивный путь познания не всегда оказывается адекватным для решения той или иной проблемы. Так случилось и в данном случае. Освещение большинства заданных вопросов предполагает проведение серьезных и масштабных исследований. Например, «В каких сферах общественного бытия уместно применение этого термина?» или «Должна ли подобная верификация иметь квантифицированную форму?». Сколько нужно изучить и сопоставить примеров инноваций, проанализировать тонкости неизбежных дискуссий, чтобы ответить на этот вопрос? Или «Какова сущность инновации: это процесс, результат процесса или и то, и другое?». Вполне очевидно, что ответ будет определяться не сущностью инновации как явления, а индивидуальной методологической позицией, на которую опирается каждый ученый, а также целями исследования. Как следствие, поставленную авторами задачу: отыскать «единый, общепринятый термин», вряд ли удастся разрешить.

Есть и другие спорные положения, которые, не являясь предметом данного исследования, не анализируются. Вместе с тем, Г.Г. Азгальдов и А.В. Костин дают «ключ», открывающий путь к достижению поставленной ими цели, которым, впрочем, они не воспользовались в полной мере. Авторы, оценивая термин «инновация», совершенно справедливо пишут: «в данном случае мы сталкиваемся не просто с неоднозначным пониманием некоего экономического термина. Но с термином, имеющим такое большое социально-экономическое значение, которое позволяет считать его приближающимся к терминам, имеющим статус «категория»» (Азгальдов 2009). Если понимать под категорией «предельно широкое понятие, в котором отображены наиболее общие и существенные свойства, признаки, связи и отношения предметов, явлений объективного мира» (Рапацевич, 2005: 229), то движение в этом направлении представляется весьма логичным и перспективным. Но продолжая эту мысль, нужно не только приближать этот термин к «категории», а найти такие его свойства, которые помогут ею стать. То есть нужно определить то «наиболее общее», что предоставит дефиниции «инновация» статус категории. А для этого наиболее адекватным инструментом научного поиска может оказаться дедуктивный метод.

Возникает вопрос: какие черты инновации являются характерными, имманентно присущими для этого термина вне зависимости от других обстоятельств. Это, бесспорно, новое, что вытекает из значения слова. Не будет нового – нет повода говорить об инновации. Второе свойство связано с получением полезного результата. Среди огромного количества «нового» под термин инновация будет подходить только то, что обеспечит достижение полезного результата. Но есть еще и третье свойство, самым тесным образом связанное с источником создания нужного продукта. Им является научно-творческая деятельность. Если в прошлые века она в большей степени опиралась на эмпирическое познание, то в наше время превратилась в мощную созидательную силу, опирающуюся как на эмпирическое, так и, в сильнейшей степени, на теоретическое познание. Указанные три условия являются определяющими для понимания «инновации» как категории.

На этом основании можно предположить: инновация – это новое, проявляющееся в полезном результате, выраженном как в материальной, так и в идеальной форме, на основе научно-творческой деятельности. Последняя опирается на все виды научного познания и служит объективным фундаментом любой инновации. Это обобщенное представление охватывает все виды и варианты инноваций, которые отражают все многообразие материальной и духовной деятельности человека.

Вместе с тем, очевидно, что в дефиниции не нашли отражение многие качества и свойства инноваций, порожденные особенностями той или иной деятельности человека. Возьмем в качестве примера такое свойство инновации как степень полезности результата. Понятно, что одно дело создать инновационный реактивный двигатель для авиации. Другое – сконструировать более эргономичный стул. Понятно, что, в какой-то степени, это разные по своей практической значимости результаты. Но оба случая соответствуют дефиниции инновации, являясь, при этом, весьма разными процессами и, прежде всего, обладающие различной технической важностью получаемого результата. Можно ли их, в таком случае, уравнять общим названием инновация?

Все дело в том, что берется за основание того или иного явления. Л. Толстой написал шедевр русской литературы роман «Война и мир». Обычный школьник поделился в письме к другу своей мечтой о воображаемых приключениях в лесу. Что является отличительным в этих двух случаях? Прежде всего, это социальная значимость и масштабность творения великого писателя и наивность в описании своих фантазий ребенка. А что является общим? И великий писатель, и ребенок использовали в своей деятельности один и тот же механизм, который можно назвать творческим дивергентным мышлением. Еще один ученик ярко и последовательно изложил содержание специально прочитанного учителем рассказа, с тем, чтобы как можно более точно и подробно его пересказать в изложении. Чем деятельность этого ученика отличается от первого? Отличие есть, и оно принципиально. Второй активно использовал в своей деятельности репродуктивное мышление, связанное не с воображением, как продуктивное, а с механизмами памяти. И в этом отношении он гораздо сильнее отличается от своего товарища, чем первый ученик от всемирно известного писателя.

Нечто подобное можно причислить и к оценке инновации. Если в дефиницию инновации ввести оценку степени «полезности», то это приведет к серьезным противоречиям, так как это качество не может быть основанием для общей оценки инновации. В противном случае «придуманный» или «изобретенный», с помощью специализированной научной деятельности, новый полезный продукт, окажется «погребенным» в спорах о его значимости: это «мировой или не мировой уровень», а насколько полезней одна инновация, чем другая и т.д. Точно так же дискуссия, связанная с определением того, что является инновацией – процесс ее создания или полученный продукт, приведет лишь к обострению противоречий, связанных с недооценкой системных факторов, определяющих инновацию.

Вместе с тем, рассматривая ту или иную инновацию, нельзя не признать как объективный фактор, представленное А.И. Грищенковым, рассуждение: «По степени новизны инновация может носить как радикальный характер (при полном отсутствии ее аналогов), так и улучшающий – в случае если ее внедрение направлено на частичное улучшение технологий устаревающего поколения» (Грищенков, 2015: 182-183). В данном случае нужно понимать, что речь идет не о признании того или иного явления инновационным, а об оценке, порой принципиальной, самой инновации. Причем оценивать ее можно с разных позиций, о чем свидетельствуют многочисленные описания, связанные с различными условиями и видами деятельности человека.

Одним из вариантов оценки может служить рассмотрение инновации с системных позиций, то есть с применением методов системного анализа, качественного и количественного оценивания как систем, так и их структурных единиц. Если, по утверждению С.В. Романченко, «инновация в самом широком смысле являет собой единство процесса и результата, воплощенное в качественно новом состоянии системы» (Романченко, 2012), то это не исключает анализ каждой ее стороны. Ведь инновационный подход может присутствовать в технологии получения нужного результата, но может и в самом результате. Такой анализ позволит определить параметры и суть инновационных изменений. Их можно представить в двух видах. Самый распространенный соотносится с новшествами, вводимыми в технологический процесс. Это может сказаться на улучшении качества получаемого продукта или на уменьшении затрат технологического процесса, а может касаться того и другого.

Другое дело, когда инновации относятся к «прорывным» технологиям, порождающим результат, отсутствующий ранее, к получению такого продукта, который принципиально отличался от прежних. По каким признакам можно различать эти два вида инноваций? Их можно обозначить в виде двух обобщенных качеств: 1) эволюционное; или 2) условно говоря, «революционное» достижение. Если новое носит характер усовершенствования в рамках существующей системы, то это эволюционное развитие. Если новация приводит к выходу за пределы существующей системы, то ее можно определить как системная инновация. (Сраджев, 2025) О такой инновации часто говорят «революционное развитие», скачкообразное.

Поясним сказанное примером. Существует много разновидностей медицинских скальпелей. Все они сделаны из специальной нержавеющей стали. Для проведения различных операций используются скальпели полостные, остроконечные, брюшистые, микрохирургические и т.д. Все эти варианты, как правило, результаты эволюционного характера и могут быть отнесены к изменениям, происходящим в рамках системы. Но вот на смену обычным пришел лазерный скальпель. Способствуя выполнению тех же медицинских операций, он, тем не менее, построен на совершенно иных принципах и представляет совсем другую систему. Лазерный скальпель, как и металлический, помогает хирургу в привычной работе, но, помимо этого, осуществляет невиданные раньше функции. Например, он не только разрезает ткани, но и производит их «биологическую» сварку, соединяя края небольших разрезов. Появление лазерного скальпеля – это в чистом виде системная инновация.

Заключение (Conclusions). Многообразие представлений о содержании термина «инновация» является серьезной помехой в успешной реализации научных исследований, так как многозначность толкования термина служит источником различных противоречий. Попытки найти дефиницию, удовлетворяющую требованиям однозначности, не привели к успеху. Одной из причин этого является попытка решить эту проблему с помощью индуктивного метода.

Вместе с тем, решение этой проблемы видится в применении дедуктивного метода в изучении этого явления. Только на этой основе содержание термина инновация обретет нужную однозначность и будет восприниматься научным сообществом не как разнохарактерное явление, порождающее противоречия и дискуссии, а как категория, наделенная определенным содержанием. Это устранит имеющуюся в научном аппарате противоречивость, связанную с многозначным толкованием содержания термина «инновация», и будет способствовать успешности проводимых исследований. Не составит исключения и теория музыкальной педагогики, в которой часто условию однозначности содержания термина не придавалось нужного значения.

[1] Программа XXIII Международной научно-практической конференции «Современное музыкальное образование – 2024». Санкт-Петербург: Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, 2024. 63 с. URL: https://cme.herzen.spb.ru/wp-content/uploads/2024/12/Программа-XXIII-Международной-научно-практической-конференции-Современное-музыкальное-образование-2024-творчество-наука-технологии-23.12.2024.pdf. (Дата обращения 10.05.2025).

[2] Понятие инновации и ее характеристики. URL: https://moodle.kstu.ru/mod/book/tool/print/index.php?id=22425 (дата обращения 10.11.2024).

[3] Понятие инновации и ее характеристики. URL: https://moodle.kstu.ru/mod/book/tool/print/index.php?id=22425 (дата обращения 10.11.2024).

[4] Там же.

[5] Понятие инновации и ее характеристики. URL: https://moodle.kstu.ru/mod/book/tool/print/index.php?id=22425 (дата обращения 10.11.2024).

[6] Понятия инновации, классификация и функции инновации. URL: https://spravochnick.ru/lektoriy/ponyatiya-innovacii-klassifikaciya-i-funkcii-innovacii/ (дата обращения 10.01.2025).